100 великих кинофильмов(ч.3)

Кинокамеры установили на плотах, с них и снимали.
5 октября группа вернулась в Москву. Однако к съёмкам в павильоне приступили только через полторы недели: Мартынов, Остроумова и Маркова с театром ТЮЗ отправились на гастроли в Болгарию.
Когда все зенитчицы оказались в сборе, приступили к съёмкам эпизода в бане. Пять часов Ростоцкий уговаривал девчат сняться обнажёнными, но они отказывались, так как были воспитаны в строгости. Ростоцкий убеждал, что это очень нужно для фильма: «Вы же всё время в сапожищах, в гимнастёрках, с ружьями наперевес, и зрители забудут о том, что вы женщины, красивые, нежные, будущие мамы…»
На киностудии подбирали женскую операторскую бригаду, искали осветителей-женщин, и условие было одно: на съёмочной площадке из мужчин только режиссёр Ростоцкий и оператор Шумский — и то за плёнкой, огораживающей баню.
Девушки репетировали все в купальниках, и лишь на съёмку разделись. Включили камеру, пустили пар, и вдруг раздался резкий звук — и в баню вбежал мужик в ватнике, кепке, сапожищах, с криком: «Ложись! Ложись!» Это у него взорвалась паросиловая установка. Он загляделся на обнажённых актрис и о своих обязанностях забыл…
Сцену всё-таки отсняли. На экране в ней солировала — шестнадцать секунд! — Ольга Остроумова.
С банным эпизодом потом было много проблем. После первого просмотра картины начальство потребовало вырезать откровенную сцену. Но Ростоцкому каким-то чудом удалось её отстоять.
В «Зорях…» была и другая сцена, где девочки-зенитчицы загорают голышом на брезенте. Режиссёру пришлось её убрать.
На роль старшины Васкова режиссёр хотел пригласить известного исполнителя. Рассматривалась кандидатура Георгия Юматова. Потом появился молодой артист столичного Театра юного зрителя Андрей Мартынов. Его и утвердили на роль.
Андрей Мартынов открыл в своём старшине Васкове замечательную человеческую глубину. «Но если бы вы видели, как начиналась с ним работа над „Зорями…“, — говорил Ростоцкий. — Мартынов ничего не мог. Он при такой „мужиковатой“ внешности крайне женственен.