Кино между адом и раем(ч.2)

У вас на заводе умирает рабочий. Что делать?
– А пошел ты! – рычит в трубку директор и кладет трубку. И по тону доктор понимает, что директор хорошо выпил накануне. Но сторож стонет, баба воет, и доктор снова набирает номер. Как только директор снял трубку, он быстро говорит:
– Товарищ директор, у вашего рабочего на зую надета гайка! Послушайте. – И протягивает трубку к воющему сторожу. – Слышали?
– Еду! – коротко говорит директор, и буквально через пять-шесть минут огромный черный «ЗИЛ» останавливается у цеха.
Доктор докладывает, директор долго молчит, потом говорит:
– Тут нужен не врач, а Иван Иваныч. Пошлите мою машину за Иван Иванычем.
Раньше рабочий класс селился прямо вокруг заводов, в заводских домах. Все было под боком: дом, детсад, пивной ларек, школа, техникум, магазин. Многие всю жизнь прожили в Москве, как в маленькой деревне. Минут через пять привозят Иван Иваныча. Такой маленький, худенький, с усами, очки в круглой металлической оправе.
Директор говорит:
– Иван Иваныч, тут надо спасти человеку не жизнь, а больше, чем жизнь. Вся надежда на тебя.
А сторож уже почти без сознания. Глаза закатил и стонет.
Иван Иваныч говорит:
– Покажите гайку.
Доктор осторожно пытается раздвинуть набухшие края отека. Гайка еле видна. Поблескивает.
Иван Иваныч вглядывается и кивает: можно отпустить.
– Понятно. Хромоникелевая сталь. Ее ничем не разрубить... Разве что попробовать расколоть под прессом.
– Попробуй, дорогой, – говорит директор. – Попробуй. Иван Иваныч думает и чертит мелом положение рабочего на большой стальной станине огромного, в два-три этажа, двадцатитонного пресса.
– Вам надо оттянуть края отека, а я ударю по гайке. Если с одного удара получится – спасем. Если с первого раза не выйдет – отрезайте ему все к чертовой матери. Другого выхода нет.
Доктор говорит:
– Нет, если у вас не выйдет, считайте – он покойник. До больницы не довезем.
И вот воющего сторожа кладут на большую стальную станину, на которой прессуют детали размером с башню танка.