Работа актера над собой(ч.2)

Многие ходили, а по пути их окликали, их пугали, их отвлекали, и они проливали.
"Это не министры", - говорил магараджа
Но вот пошел один. Ни крики, ни пугания, ни хитрости не отвлекали его глаз от переполненного сосуда.
"Стреляйте!" - крикнул повелитель.
Стреляли, но это не помогло.
"Это министр" - сказал магараджа.
"Ты слышал крики?" - спросил он его.
"Нет?"
"Ты видел, как тебя пугали?"
"Нет. Я смотрел на молоко".
"Ты слышал выстрелы?"
"Нет, повелитель! Я смотрел на молоко".
- Вот что называется быть в кругу! Вот что такое настоящее внимание и притом не в темноте, а на свету! - заключил рассказ Торцов. - Попробуцте-ка и вы проделайте ваш опыт при полном свете рампы.
К сожалению, оказалось, что мы не можем расчитывать на пост министра при магарадже! На свету мне не удалось создать там публичное одиночество.
Тут на помощь пришел со своей новой выдумкой Иван Платонович. Он раздал нам тростниковые обручи, наподобие тех, сквозь которые в цирке прыгают наездницы. Одни из обручей были больше, другие поменьше. Если надеть на себя такой обруч, держать его руками так, чтобы самому быть в его центре, очутишься в кругу, причем осязаемые линии обруча помогают удерживать линию контура круга в ясно зафиксированных границах. Расхаживая по комнате с таким обручем, видишь и осязаешь передвижной круг внимания, который нужно было бы носить с собой мысленно.
Кое-кому, например, Пущину, выдумка Рахманова помогла. Толстяк сказал:
- Ощущаю себя Диогеном... в бочке. Узковато при моей брюшной окружности, но ради одиночества и искусства претерпеваю.
Что касается меня, то я по-своему приспособился к трудной задаче, предъявляемой передвижным кругом.
Свое открытие я сделал сегодня на улице.
Странное явление: среди многочисленных прохожих, проезжающих трамваев и автомобилей мне было легче, чем на сцене, мысленно очертить себя линией малого круга внимания и ходить с ним по улице.
Я это легко проделал на Арбате, в самом людном месте, сказав себе:
"Вот линия круга, которую я себе определяю: по собственные локти, по край торчащего из
под мышек портфеля, не дальше выбрасываемых вперед ступней собственных ног.